Яков Куцин, участник медиапрограмм Фонда «Золотое сечение» вместе с наставником Виктором Белимовым и другими обучающимися побывал в Ельцин-центре на выставке «О-сеть. Экспериментальная эстетика и новые медиа в СССР». Предоставляем онлайн-пространство Фонда для того, чтобы наш юнкор поделился своим впечатлением и размышлениями по поводу увиденного. Спойлер: событие стоит вашего внимания.
Выставка в Ельцин-центре рассказала о советских экспериментах со светом и звуком
Можно ли увидеть музыку? А услышать свет? Да! В этом убедились юнкоры фонда «Золотое сечение», посетив в Ельцин-центре выставку «О-сеть. Экспериментальная эстетика и новые медиа в СССР». Мне лично до сих пор казалось, что при советской власти опыты в сфере медиа вряд ли были бы возможны, тем более, появление экспериментальных СМИ. Однако выставка убеждает нас, что тяга людей к новому существует при любом режиме. И росток любопытства мгновенно пробивает железобетонный политический строй, как только появляются первые лучи солнца и начинает дуть свежий ветерок.
Этим «ветерком» в середине прошлого века стала смерть Сталина. Новый вождь Никита Хрущев вдруг объявил «оттепель». Так советские люди получили хоть какие-то возможности для творчества. И некоторые решили использовать шанс… Поводом стал и первый полет человека в космос в 1961 году. Советского человека! Уже через год при Казанском авиационном институте появилось Студенческое конструкторское бюро (СКБ) «Прометей». Оно продвигало идею визуализации музыки, сплотив будущих радиоинженеров, музыкантов и художников. Творческим вдохновителем для увлеченных молодых людей стал композитор Александр Скрябин, который в симфонической поэме «Прометей» включил в ряд инструментов свет, написав для него отдельную партию. Казанский же «Прометей» стал продолжателем экспериментов по синтезу визуального и аудиального. На выставке представлены результаты как первых робких шагов экспериментаторов из Казани, так и их вполне зрелые работы. Начинали они с придумывания светомузыкальных инструментов, затем увлеклись синтезом света и музыки в фильмах, а венцом творения «Прометея» стала архитектура. Динамическая подсветка казанских цирка и Кремля произвела культурный шок – жители увидели иной облик столицы советской Татарии. Так экспериментальный союз физиков и лириков стал достоянием всех.
Организаторы выставки особым образом выделили идеолога синтетического искусства Булата Галеева. Когда забиваешь его фамилию в поисковике, то на большинстве сайтов, в том числе в Википедии, этого человека называют «пионером медиаарта». В 1965 году 25-летний Галеев возглавил «Прометей». При нем СКБ не только начало выпускать светомузыкальные фильмы, видеоинсталляции, но и в промышленных масштабах делать сложные световые установки. Все это подробно отражено на выставке.
«Нам сегодня невозможно представить, насколько сложно и даже опасно было отстаивать новое слово в искусстве перед лицом привычного, традиционного, тщательно отлакированного цензурой, – рассказывает наш гид, преподаватель журналистики Виктор Николаевич Белимов, – И насколько трудно приходилось молодым и ярким советским художникам преодолевать границы (не в прямом смысле – в СССР они были под надежным замком) и всего лишь узнавать, чем живет и дышит искусство всего остального мира. А оно было вдохновлено полетом нашего Юрия Гагарина, преодолевшего пространство и время, поэтому во многих странах художники, философы и писатели стремились заново осмыслить космическую действительность. И там, также, как в СССР, пытались сочетать звук и свет – создавать свой неповторимый «космос» в сфере медиа. И во многом они преуспели».
К сожалению, как повествует выставка, новые заморозки начала 70-х годов быстро свернули непредсказуемое творчество советских инженеров-художников. Светомузыкальные инсталляции исчезли из парков и скверов советских городов, для экспериментальных постановок и фильмов закрыли театры и кино, картины чуждых абстракционистов вынесли из советских музеев. А другие страны, между тем, не остановились, и спустя пару десятилетий улицы Нью-Йорка, Токио и Лондона шокировали бывших советских граждан своими гигантскими медиаэкранами…
В расцвет застоя Булату Галееву и его единомышленникам ничего не оставалось как уйти в печатные медиа – в газеты и журналы, в книгоиздание, рассчитанное, прежде всего для советских детей. И на втором этаже выставки мы видим, какое влияние творчество ограниченно свободных людей оказало на журналистику, медиа-дизайн и книжное дело в СССР. На застекленных стендах можно отыскать журналы на любой вкус и цвет: от первых номеров «Уральского следопыта» и модерновых обложек журнала для маленьких «Веселые картинки» до черно-белых буклетов о творчестве Пикассо. Обращает наше внимание и на немалое число вырезок из газет того времени: от хвалебных рецензий о казанских экспериментаторах конца 60-х годов до гневных статей, написанных позже о них же – теперь уже как о предателях идеалов социалистического реализма.
После выхода из Ельцин-центра у меня лично осталось двоякое впечатление от новой информации и странный осадок недопонимания. Можно, конечно, порадоваться за читателей детских книг и журналов, за подписчиков «Уральского следопыта», но сложно даже представить, чего лишилось все советское общество на запретах свободного творчества. Странно: люди с таким трудом освоили космос, приблизились к разгадке гармонии света и звука, но сами же прервали художественное следствие этих судьбоносных событий. Почему? Потому, что они перестали слышать и видеть. Друг друга.
Яков Куцин, юнкор Фонда «Золотое сечение»
